Сегодня театральное пространство прочно ассоциируется с «черным ящиком». Во многом это связано с концепцией «четвертой стены», где зрителю отведена роль наблюдателя, и психологическим подходом режиссера к театру, который предполагает, что актер должен буквально стать своим персонажем, «входя в образ». Но уже в XX веке «четвертая стена» начала активно разрушаться, и современные режиссеры продолжают это делать.
По теме: Сценография студии Фуксас к операм Пуччини в Риме
С другой стороны, «белый ящик» часто ассоциируется с галереей современного искусства и пространством для выступлений – синкретической формой искусства, частично связанной с театром, но отличной от него. Белое пространство каким-то образом связано с идеей пустоты и чистого листа. Например, у Ильи Кабакова есть работа «Пустая картина», которая не представляет собой буквально чистый холст — видны швы и нанесена белая краска. В театральной сценографии также имеет место символический диалог черного – как «Черный квадрат» Казимира Малевича – и белого Кабакова. И логично, что, выбирая для производства не родной «черный ящик», а «белый куб», создатели детали делают это не случайно. INTERIOR+DESIGN решил разобраться в закономерностях на примере трёх спектаклей и их художественного языка, важной частью которого является белое пространство.
