Когда я был маленьким, если бы мне кто-то сказал, что существует метод лечения детей с помощью собак и что я стану специалистом в этой области, я бы никогда в это не поверил! Плюс у меня аллергия на собак.
Однако жизнь сложилась так, что я выучился на кинолога и даже основал спортивный клуб, где практикуется этот метод лечения детей с особыми потребностями.
Для начала
Я Елена Пьянкова, вице-президент Московской федерации санного спорта, Московской областной спортивно-кинологической федерации санного спорта, основатель и директор инклюзивного спортивного клуба. «Шалопай Севера» и мама Юры, благодаря которой все это появилось.
35 лет назад у меня родился сын. И я был счастлив! Она всегда любила детей, умилилась сыновьями и дочерьми своих друзей. И вот мой собственный ребенок, и притом такой замечательный ребенок! Как я и просила — красиво!
Когда Юре было шесть месяцев, у него начались судороги. Мы подняли тревогу и начали бегать с ним по врачам. Врачи диагностировали эпилепсию и прописали лекарства.
Следующие месяцы жизни Юры были непростыми. Были случаи, когда у него были приступы каждые 15 минут. Самое страшное – это чувствовать себя беспомощным: ваш сын очень болен, ему нужна помощь, а вы не в силах защитить его от болезни, сделать так, чтобы этого не произошло. Все, что я мог сделать, это дать ребенку лекарство и ждать, пока приступ утихнет. А затем дождитесь начала следующего.
Со временем во время лечения судороги стали появляться реже. Юра становился все сильнее и сильнее физически, активно накачивая мышцы рук, день за днем раскачиваясь на арене. На прогулках я не просто гулял, а выбирал сложные места, чтобы подниматься и спускаться, укрепляя таким образом ноги.
Лекарства и укрепление мышц помогли: симптомы исчезли, мы стали забывать об эпилепсии. И тут случилась новая беда.
Юра, проснувшись, не сказал: «Доброе утро». Он вообще ничего не сказал. Словно он никого не видел и не слышал, он начал бегать влево-вправо, вправо-влево. Я стала читать ему вслух сказки и стихи, но он выхватил у меня из рук книгу, закрыл ее и продолжал носиться по квартире. Без единого слова.
Мы вернулись к врачам. В клинике нам назначили многочисленные обследования и консультации и пришли к выводу: Юра аутист.
Детей с ограниченными интеллектуальными возможностями обычно лечат специалисты-педагоги (логопеды). Однако эти специалисты зачастую предпочитают работать с детьми, у которых можно быстро увидеть результат их работы: с небольшой задержкой психофизического развития, с ДЦП, с сохранным интеллектом… Юра не смотрел на собеседника, не слушал , не отреагировал на обращенную к нему речь. Он просто бегал из стороны в сторону. В общем, он был «неинтересным» студентом, и вскоре все специалисты его бросили.
Занятия со специалистами
Стало понятно, что если я хочу улучшить своего ребенка, мне нужно искать не только хороших коррекционных педагогов, но и тех, кто будет работать с Юрой с полной отдачей.
Мы обращались ко многим специалистам, и когда сыну исполнилось восемь лет, логопед порекомендовал мне записаться в центр Ronald McDonald House Foundation (сейчас фонд носит другое название – благотворительный фонд «Семья Вместе»).
Юру приняли в группу, и мы начали заниматься. В то время у нас не было машины. Ехали на метро, это целая история — ехать от Коломенской до Крылатского. Говоря современным языком, это все еще квест! Утром неохотного Юру пришлось тащить к поезду, к метро, где было очень много людей. И убедитесь, что он оказался перед дверью, которая не открывается. В толпе людей, идущих на работу, сын экономил силы, поднимал ноги, чтобы не стоять самостоятельно, а чтобы толпа его держала, размахивал руками, снимал очки и срывал с людей ремни стоящий рядом. Я пытался отвлечь и успокоить, с переменным успехом. Поэтому мы пошли учиться 6 дней в неделю в учреждения для особенных детей. Их было немного…
В центре благотворительного фонда с Юрой постоянно работали коррекционные педагоги и специалисты по адаптированному физическому воспитанию детей с ограниченными возможностями.
Все это принесло результат: Юра стал дольше сидеть не прыгая, стал реже раздражаться и меньше бегал. Я до сих пор с любовью вспоминаю фонд, который организовал такую хорошую программу для детей-аутистов.
Когда Юре исполнилось 18, мы купили дачу и поехали туда жить – ведь с его диагнозом жить на природе и гулять в поле, когда захочешь, дышать свежим воздухом легче, чем в шумном и душном городе.