Квартира Людмилы Гурченко: как жила главная кокетка советского кино — INMYROOM

Волоцкие дома на Патриарших прудах — место, где легенды пересекаются с реальностью. Доходные дома начала XX века, построенные по заказу графини Анны Волоцкой, где каждый подъезд проектировался отдельно, а квартиры не похожи друг на друга. Именно здесь провела последние годы жизни Людмила Гурченко — актриса, которая на сцене оставляла по три килограмма за вечер, а дома шила платья, била гвозди и превращала обычную мебель в произведение искусства. Ее квартира — это не музейная экспозиция при жизни. Это живое пространство, где каждая вещь рассказывает историю.

Волоцкие дома строились поэтапно, по подъездам — каждый подъезд фактически отдельное здание, примыкающее к соседнему. Архитектор Нирнзе, известный на всю Москву начала века, создавал индивидуальный проект для каждого подъезда. Из-за этого планировки квартир абсолютно разные, высота потолков скачет, а номера квартир перепутаны.

Графиня Анна Волоцкая хотела получить прибыль с земли и построила доходный дом. Во время Первой мировой войны продала здания, оставив им свою дворянскую фамилию. По слухам, новым владельцем стал Сытин — крупнейший книгоиздатель России. Соседний дом — знаменитая типография Левенсона работы архитектора Шехтеля.

Сытин поселил в домах лучших работников своей типографии — они жили в третьем и четвертом подъездах на первых этажах в коммуналках. Для господ были выделены первый и второй подъезды — именно туда мы и попадаем.

В 50-х годах в Москве существовала банда «Черная кошка» из подростков и мелкой шпаны. По слухам, их штаб-квартира находилась на чердаке одного из подъездов. Скорее всего, это просто городская легенда — дворовые мальчишки называли себя так, чтобы казаться круче.

Все помещения в квартирах построены по системе анфилад — когда все комнаты проходные. Но во время советского уплотнения проходы заложили, и комнаты стали обособленными. Круговая планировка частично сохранилась — из ванной можно попасть в прихожую, минуя другие комнаты.

Людмила Марковна переехала сюда в 2004 году вместе с мужем Сергеем Сениным. Это была уже вторая квартира актрисы в этом районе — она явно любила Патриаршие пруды и этот конкретный переулок.

Квартиру купили с готовым ремонтом от предыдущих хозяев. Ремонт оказался роскошным — работники Эрмитажа отмечали качество отделки. Стены покрыты венецианской штукатуркой. Лепнина в каждой комнате абсолютно разная, очень нарядная. Высота потолков — больше четырех метров. Пространство дышит.

Главной причиной переезда стала гардеробная. Одна из комнат изначально планировалась под гардероб — и Гурченко это оценила. Костюмы были ее страстью, и им требовалось достойное хранение.

При этом квартира не осталась безликой. Людмила Марковна привнесла в нее себя — каждая вещь, каждая деталь несет ее отпечаток. Ремонт был чужой, а наполнение стало полностью ее.

Прихожая встречает огромным зеркалом — оно сделано на заказ специально для Людмилы Марковны. Зеркало как пятая комната, оно расширяет пространство, добавляет света, создает глубину.

В прихожей стоит старинный секретер — антикварная вещь, которую Гурченко с мужем нашли на Измайловском блошином рынке. Сергей Сенин вспоминал: «Мы с Люсей проводили все выходные на блошином рынке. У тебя электричка через 15 минут — и ты летишь выбирать что-то интересное».

Половина вещей в квартире — антиквариат с барахолок. Гурченко любила старинные предметы, умела их находить, ценила историю вещей. Это не показная роскошь, это искренний интерес к красивым, добротным, необычным предметам.

Сразу в прихожей висят платья — куда без них. Костюмы периодически меняют, чтобы показать разные. Многие наряды Гурченко дорабатывала сама или создавала с нуля. Черное платье стало театральным — добавила зеленые элементы на черном фоне, перья, бантик на спине. Дизайн — ее, исполнение частично руками портнихи, но все равно много ручной работы.

Она шила платья из бисера, из платков, создавала образы сама. Даже когда не шила полностью, обязательно дорабатывала — добавляла деталь, меняла акцент, делала костюм своим.

В гостиной много карельской березы — дерева, которое Гурченко особенно любила. Рамы картин, стол — все из этого материала. Теплое, благородное, с красивой текстурой.

Круглый стол стоял изначально на кухне, потом его переставили в гостиную. Стол XVIII века, мраморная столешница, изящные ножки. Гурченко не боялась использовать антикварные вещи в быту — стол не стоял под стеклом, за ним сидели, ели, общались.

На подоконнике — урановое стекло. Целая коллекция. Это стекло XVIII-XIX веков, которое отличается необычным зеленовато-желтым цветом и способностью светиться. В составе — соединения урана, но в готовом виде стекло безопасно. Радиоактивность настолько мала, что не влияет на человека даже при большом количестве предметов.

Если выключить свет и посветить на урановое стекло фонариком — оно начинает светиться изнутри, зеленоватым мистическим светом. Гурченко любила эти фокусы, показывала гостям, радовалась реакции.

Сейчас урановое стекло практически не производят — на этапе производства оно действительно опасно, поэтому от технологии отказались. Коллекция Гурченко — редкость.

В гостиной стоит бюст — это Вольтер. Людмила Марковна любила просвещение, философию, читала очень много. Три полки книг — ее личная библиотека. Среди них книги, написанные ее рукой — автобиография, мемуары. Она много писала, и не только о себе — о времени, о людях, о профессии.

Кухня досталась от предыдущих хозяев и осталась в том же виде. Но Гурченко добавила себя и сюда.

Горку она покрасила сама — взяла кисть, краску и покрыла основным цветом. Цветочки на горке расписывал приглашенный художник, но идея и базовый цвет — руки Людмилы Марковны. Она не боялась физической работы, не брезговала молотком, гвоздями, краской.

Кухня в итальянском стиле — лимоны, яркие цвета, керамика. При этом она немного обособлена от остальной квартиры, как отдельный мир. Абажур огромный, сделан на заказ специально для этой кухни. Круглый стол, о котором говорилось выше, изначально стоял именно здесь.

Гурченко любила готовить, но чаще этим занимался Сергей Сенин — ему нравилось, он готовил прекрасно. Людмила Марковна больше была в творчестве, энергия уходила на работу. Но кухня достаточно большая, зона для готовки продуманная — когда хотелось, она могла здесь творить.

В кухне есть потайная ниша за дверцей — дополнительное хранение. Такие дома изначально подразумевали кладовые, ниши, антресоли. В коммунальные времена эти ниши превращались в комнаты — настолько тесно жили люди. Один посетитель музея рассказывал, что его мама жила в таком же доме в коммуналке, и кладовку ей выделили как комнату. Из-за тесноты она уехала из Москвы и больше не вернулась — просто не пускали обратно.

Ванных две. Одна называлась «собачьей ванной» — там мыли двух песиков Людмилы Марковны. Небольшая, функциональная, в прованском стиле.

Вторая ванная — личная ванная актрисы. Она розовая, с элегантным потолком. Гарнитур из настоящего дерева и камня переехал сюда из предыдущей квартиры Гурченко — она заказывала его специально, ценила и не стала менять.

Стены облицованы керамогранитом. На стенах висят декоративные тарелки — красивое и простое решение, как украсить ванную комнату.

Потолок сделан с подвесной конструкцией, очень красиво оформлен — перекликается с общим стилем дома, где в коридоре стеклянная крыша дает естественное освещение.

Ванная получилась одновременно функциональной и очень уютной, женственной, с вниманием к деталям.

Спальня — святая святых. Здесь трюмо, за которым Людмила Марковна готовилась к съемкам. Вокруг зеркала множество фотографий — родители, близкие люди, моменты из жизни.

• Отдельно висит портрет отца — Марка Гавриловича Гурченко. Людмила Марковна говорила, что это главный герой ее жизни, самая большая любовь наравне с любовью к Родине. Отец научил ее играть на аккордеоне, поддерживал, верил в талант.
• Обои в спальне шелковые — настоящий шелк, мягкий, благородный. Это тоже осталось от предыдущих хозяев, но идеально вписалось в атмосферу, которую создавала Гурченко.
• Мебель — трюмо, кровать, шкаф — досталась от прежних владельцев. Но Людмила Марковна переделала шкаф: взяла молоток, гвозди, ткань и обтянула дверцы сама. Ручная работа, аккуратная, гвоздей практически не видно. Талантливый человек талантлив во всем.
• Покрывало и подушки на кровати — тоже ее рук дело. Ручной шов, видно, что шила сама. Рядом с кроватью — ее рабочее место. Она шила лежа. Это не шутка. Гурченко говорила: «Спортом — не дай бог». Она не тратила силы на фитнес или пробежки. Все силы уходили на сцену.

За один вечер на сцене она могла оставить три килограмма — вот и весь секрет фигуры. Работа была главным в жизни, профессия номер один. Дома она копила энергию, отдыхала, чтобы полностью отдаваться на сцене.

На кровати лежит трофейный немецкий аккордеон. Отец подарил его Людмиле, научил играть. С этим аккордеоном в 17 лет она приехала из Харькова поступать в Москву. Пыталась покорить несколько институтов, но покорила ВГИК — Сергей Герасимов принял ее, когда она играла на этом аккордеоне.

В одном из интервью Гурченко показывала аккордеон и говорила: «Это то, что осталось от моей харьковской жизни». Вещь с огромной эмоциональной ценностью.

Целая комната под костюмы. Ради этого и переехали. Костюмы в чехлах, аккуратно развешены, подписаны. При жизни Гурченко они висели без чехлов — она любила видеть свои наряды, ориентироваться среди них, выбирать.

Костюмы — это не просто одежда. Это часть профессии, часть образа, способ самовыражения. Она относилась к ним как к произведениям искусства. Многие шила сама, многие дорабатывала, ко всем относилась бережно.

Сейчас в гардеробной развешены картины, фотографии — это уже музейная экспозиция. При Людмиле Марковне стены были свободнее, но принцип тот же — место для костюмов, организованное, продуманное.

В прихожей под потолком антресоли. Учитывая высоту потолков больше четырех метров, это рациональное использование пространства. Наверху хранятся книги — часть огромной библиотеки Гурченко.

Она очень много читала. Три полки с книгами, написанными ее собственной рукой. Автобиография, воспоминания, мысли о профессии. Писательство было еще одной гранью таланта.

Есть в квартире и секретный шкаф. Снимаешь фею-статуэтку, там замочек, открываешь — а за дверцей еще одно отделение с книгами. Продуманное решение для дополнительного хранения.

Фотография на стене показывает Гурченко в нетипичном образе — на даче, в простой одежде, в очках-стрекозах, что-то накручено на голову. Обычный человек, который отдыхает от внимания.

В жизни она была скромнее, чем на сцене. Энергию распределяла так: полная отдача на съемках, спокойствие в обычной жизни. Не любила излишнего внимания к себе вне работы. Очки, платок, простая одежда — способ раствориться, отдохнуть.

Сергей Сенин прекрасно готовил и занимался домом. Гурченко больше была в творчестве. Она шила, читала, работала над ролями, но бытовые вопросы часто ложились на мужа.

При этом она не чуралась физической работы. Сама красила мебель, обивала тканью, забивала гвозди. Делала это не потому, что нужно сэкономить, а потому что хотела, чтобы было именно так, как она видит.

Квартира на Патриарших — не декорация. Это место, где Людмила Гурченко жила последние годы, работала, отдыхала, принимала близких. Каждая вещь хранит память, каждый предмет рассказывает историю. Венецианская штукатурка и урановое стекло, трофейный аккордеон и шелковые обои, костюмы ручной работы и антикварный секретер с барахолки. Здесь соединились эпохи, стили, истории. Здесь жила актриса, которая на сцене оставляла по три килограмма за вечер, а дома лежа на кровати шила платья и мечтала о новых ролях.

Мы благодарим Ольгу за экскурсию и музей-мастерскую Людмилы Гурченко за возможность увидеть этот удивительный мир своими глазами. Квартира на Патриарших хранит не только вещи актрисы, но и частичку ее души, вложенную в каждую деталь.