Дом Моссельпрома: первый советский небоскреб, где до сих пор живут люди — INMYROOM

22 марта 1913 года, семь часов утра. Калашный переулок окутал желтый непроницаемый туман пыли. Зловещий грохот, треск — и одна из стен почти достроенного семиэтажного дома рухнула, завалив переулок битым кирпичом, бревнами и обломками железа на высоту двух этажей. Это было третье обрушившееся здание архитектора Струкова. Через двенадцать лет на этом месте вырастет дом с гигантской рекламой Маяковского и Родченко, который назовут первым советским небоскребом. Дом переживет катастрофу, революцию, войну, смену эпох. И до сих пор в нем живут люди.

• Адрес: Калашный переулок, 2/10 (угол с Нижним Кисловским переулком);
• Годы постройки: 1912-1917 (первоначальное строительство), 1923-1925 (достройка и надстройка);
• Архитекторы: Николай Струков (первоначальный проект), Давид Коган и инженер Владимир Цветаев (советская реконструкция);
• Автор башни: Артур Лолейт, профессор ВХУТЕМАСа;
• Этажность: 7 этажей основного здания + 11-этажная угловая башня;
• Статус: Жилой дом, памятник конструктивизма.

Здание на углу Калашного и Нижнего Кисловского переулков пережило обрушение стены, революцию, превращение в символ советской торговли и репрессии 1937 года. Сейчас в нем по-прежнему живут люди, а на фасаде красуется восстановленная реклама 1920-х с легендарным слоганом Маяковского. История дома, который называли первым советским небоскребом, хотя по современным меркам он вообще не небоскреб.

До 1912 года на углу Калашного и Кисловских переулков стояли небольшие каменные дома. В одном из них в 1818-1819 годах жила семья Семена Мочалова, отца будущего знаменитого актера Павла Мочалова. Позже здесь был трактир с извозчичьей стоянкой. Купец Андрей Титов, новый владелец участка, решил снести старые постройки и построить большой семиэтажный доходный дом.

Для проекта Титов пригласил архитектора Николая Струкова. Выбор странный: у Струкова к тому времени уже была сомнительная репутация. В 1895 году в Вадковском переулке обрушилась двухэтажная постройка его авторства. В 1902 году на Малой Молчановке не выдержал нагрузки свод подвального этажа. В 1908 году в селе Кикино рухнули своды и стены церкви, спроектированной Струковым.

Строительство доходного дома шло в спешке. К весне 1913 года все семь этажей были возведены. Газеты писали, что архитектор не появляется на стройке, рабочие жаловались на просадки здания, но никто ничего не предпринимал. Ранним утром 22 марта 1913 года одна из стен обрушилась. Калашный переулок завалило битым кирпичом, бревнами и обломками железа на высоту двух этажей. Переулок окутал желтый непроницаемый туман пыли.

При судебном разбирательстве выяснилось: причины катастрофы — спешка, нарушение строительных правил и плохое качество материалов. Суд оштрафовал купца Титова на 100 рублей — цену одной лошади. Архитектор Струков получил шесть недель тюремного заключения. Это было уже третье обрушившееся здание его авторства, но в тюрьму попал только в третий раз.

После катастрофы строительный мусор разобрали, работы возобновились. Впрочем, из-за Первой мировой войны стройка продвигалась медленно. К 1917 году в Калашном переулке стояло незаконченное здание высотой в пять этажей. Угол Нижнего и Малого Кисловских переулков остался незастроенным.

В 1922 году незаконченное здание передали Моссельпрому — Московскому губернскому объединению предприятий по переработке продуктов сельскохозяйственной промышленности. Длинное название скрывало пищевой трест, который объединял мукомольные, кондитерские и шоколадные фабрики, пивоваренные заводы, табачные и макаронные предприятия.

Проектирование реконструкции поручили инженеру Владимиру Цветаеву и архитектору Давиду Когану. Цветаев был двоюродным братом поэтессы Марины Цветаевой и кузеном Анастасии Цветаевой. Коган прославился позже строительством Театра Советской армии, а тогда занимался промышленной архитектурой — в его портфолио были фабрики «Дукат» и «Ява», пивоваренные заводы, хлебозаводы, несколько прачечных.

В 1923-1925 годах пятиэтажное здание надстроили еще двумя этажами. Получилось семь этажей по всему периметру. Главной деталью стала угловая шестиугольная башня высотой в 11 этажей с зубчатым завершением в конструктивистском стиле. Башню спроектировал профессор ВХУТЕМАСа Артур Лолейт, специалист по железобетонным конструкциям.

Ходят слухи, что на башне были установлены часы, но документальных подтверждений мало. Одни источники утверждают, что часы демонтировали во время Великой Отечественной войны, когда на башне установили зенитное орудие. Другие говорят, что часы исчезли позже. Достоверно известно лишь, что в 1960-х годах часов уже не было.

Благодаря высоте башни дом назвали первым советским небоскребом. Жильцы и журналисты использовали еще один термин — «тучерез». В скайлайне Москвы 1920-х годов здание действительно выделялось, составляя конкуренцию дому Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке. Правда, по современным меркам это никакой не небоскреб: 11 этажей башни — около 40-45 метров высоты, что далеко от минимального порога в 130 метров.

В 1925 году здание получило самую знаменитую деталь — рекламное оформление фасадов. Проект выполнили лидеры советского авангарда Александр Родченко и его жена Варвара Степанова. Тексты написал Владимир Маяковский.

На фасаде, выходящем в Малый Кисловский переулок, на всю высоту дома растянулась надпись «Моссельпром». Ниже разместили фанерные щиты с наименованием основной продукции треста: «Дрожжи», «Папиросы», «Пиво и воды», «Печенье», «Конфекты» и «Шоколад». Щиты горизонтально трижды разделялись повторяющимся слоганом Маяковского «Нигде кроме, как в Моссельпроме» и дважды — наименованием конторы.

На стене Родченко изобразил натюрморты с изображением продукции: конфеты «Мишка косолапый», молоко и пиво «Друг желудка», папиросы «Герцеговина Флор». Стена была неоштукатурена, надписи делались прямо на кирпичах, а натюрморты — на фанерных щитах. На боковых фасадах надписи шли вертикально: «Моссельпром» и «МСНХ» (Московский Совет Народного Хозяйства).

В 1920-х годах штукатурные поверхности стен представляли собой сложную гамму оттенков серого, голубого, синего. Реклама была яркой, контрастной, видной издалека. Это была самая крупная реклама в Москве того времени.

В 1930-х годах рекламу стерли. Причины точно неизвестны. Возможно, потому что Моссельпром как организация потерял актуальность, или из-за изменения политики в отношении рекламы. В 1997 году рекламные росписи восстановили по проекту архитектора Екатерины Овсянниковой, но уже не по кирпичу и не на фанерных листах, как в оригинале, а поверх штукатурки.

В 1925 году в здание въехал Моссельпром. Первый этаж заняли склад муки и администрация московских продуктовых магазинов и пивных. Выше разместились дирекция, бухгалтерия, комячейка и местком. Часть здания оставалась жилой: там поселили рабочих фабрики имени Бабаева (бывшей кондитерской фабрики «Товарищество А.И. Абрикосова сыновей»).

В 1937 году Моссельпром ликвидировали, здание полностью стало жилым. В народе его называли генеральским домом: квартиры получили военачальники. Среди известных жильцов были маршал Иван Тюленев и другие военные.

После войны в дом заселили новых жильцов — чиновников, деятелей культуры. С 1964 по 1969 год здесь жил известный лингвист и литературовед Виктор Виноградов. В 1976 году на фасаде установили мемориальную доску в его память.

В 1970-1980-х годах первые этажи здания занимали структуры одного из факультетов РАТИ ГИТИС. До 2017 года в башне находилась мастерская художника Ильи Глазунова. В этом же доме располагалась его квартира. Здесь же в 1986 году покончила с собой его супруга Нина Виноградова-Бенуа.

Дом Моссельпрома до сих пор остается жилым. Квартиры здесь дорогие — расположение в центре, историческое здание, статус памятника архитектуры. Планировки типичные для доходных домов начала XX века: высокие потолки 3.2-3.5 метра, большие окна, толстые стены, длинные коридоры.

В 1960-х годах дом перешел Мосгорисполкому, пережил капитальный ремонт с перепланировкой помещений. Тогда появились лифты, изменилась внутренняя структура некоторых квартир. Н-образная планировка здания с двумя дворами дает возможность части квартир выходить окнами во двор, а не на шумные переулки.

Ходят слухи, что в башне сохранились некоторые интерьеры времен Глазунова, но попасть туда сложно — это частная собственность. До смерти художника в 2017 году башня оставалась его мастерской. Двухэтажная лолейтовская башня использовалась долгое время лишь для бытовых нужд жильцов, пока ее не занял Глазунов в 1963 году.

Фасады здания неоднократно реставрировались. Последняя реставрация проходила недавно, но балконы все еще находятся в разном состоянии — одни отреставрированы, другие выглядят аварийными. Штукатурка и восстановленные надписи периодически требуют обновления.

Дом Моссельпрома стоит в историческом центре Москвы, недалеко от Арбата. Это район доходных домов начала XX века, старинных переулков, сохранившейся застройки. Калашный переулок получил название от слободы калашников — мастеров, изготавливавших калачи. Нижний Кисловский переулок назван по Кисловской слободе, где жили кислошники — торговцы квашеной капустой и солеными огурцами.

Рядом с домом Моссельпрома находится доходный дом Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке — еще одна московская высотка начала XX века в стиле модерн. До революции это были два главных претендента на звание самого высокого жилого здания Москвы.

От станции метро «Арбатская» до дома пешком 5-7 минут. Здание хорошо видно с Воздвиженки и Нового Арбата, выделяется башней с зубцами и яркими надписями на фасаде. Туристы часто фотографируют дом — это один из самых узнаваемых памятников конструктивизма в Москве.

Дом Моссельпрома — пример того, как конструктивистские элементы добавлялись к уже существующему зданию. Основной корпус строился как типичный доходный дом в стиле поздней эклектики. Башня и рекламное оформление превратили его в символ новой эпохи.

Простая структура башни с характерными четкими рядами вертикальных окон контрастировала с горизонтальными линиями стен и балконов на первых четырех этажах основного здания. Зубчатое завершение башни, геометричность форм, отсутствие декора — все это типичные черты конструктивизма.

Внутренняя структура здания тоже менялась. Архитектору Когану пришлось переработать всю внутреннюю планировку, заложенную при строительстве доходного дома. Подвальные этажи, которые в первоначальном проекте предполагались под склады внаем, переделали под мучной склад. Верхние этажи приспособили под офисы треста.

Реклама на фасаде стала важной частью архитектурного замысла. Родченко и Степанова работали не просто как художники-оформители, а как дизайнеры, создающие единый образ здания. Текст, цвет, композиция — все подчинялось идее превратить дом в гигантскую рекламную конструкцию, видимую издалека.

Название «первый советский небоскреб» появилось в 1920-х годах и закрепилось в народе. На самом деле дом Моссельпрома небоскребом не является даже по меркам 1920-х. Первым небоскребом в мире принято считать Здание домового страхования в Чикаго 1885 года постройки высотой 42 метра. К небоскребам тогда относили здания от 40-50 метров.

Башня дома Моссельпрома имеет 11 этажей, что дает примерно 40-45 метров высоты. По современным стандартам небоскреб — это здание от 130 метров. Но для Москвы 1920-х дом действительно был высоким. Большинство зданий в городе не превышало 4-5 этажей, сталинские высотки появятся только в 1950-х.

Термин «тучерез», который использовали жильцы, точнее отражает реальность. Здание заметно выделялось в застройке, его башня была видна издалека, создавала вертикальную доминанту в пейзаже переулков. Для современников это и был небоскреб — здание, необычно высокое на фоне окружающей застройки.

Сравнение с другими «высотками» Москвы 1910-1920-х годов показывает, что дом Моссельпрома действительно входил в тройку самых высоких. Дом Нирнзее в Гнездниковском переулке, построенный в 1913 году, имел примерно такую же высоту. Сравниться с ними могли разве что колокольни церквей, но это другой тип сооружений.

Семиэтажное здание с 11-этажной башней, яркая реклама на фасаде, расположение на заметном перекрестке трех переулков, статус штаб-квартиры крупного советского треста — все это сделало дом символом. «Нигде кроме, как в Моссельпроме» стало крылатой фразой, а само здание — иконой 1920-х годов.

Обрушение стены, тюремный срок архитектора, революция, реклама авангардистов, мастерская Глазунова — в истории одного дома отразилась история страны за столетие. И он до сих пор стоит, люди в нем живут, а на фасаде все так же написано: «Нигде кроме, как в Моссельпроме».